Уйти было куда сложнее, чем он думал. Хотя бы потому, что на этот раз он отдавал себе отчет в том, насколько сильно он любит Авеля. И, Мерлин, наверное, это было лучшее Рождество за все его двадцать лет. Уйти было сложнее, потому что спящая в соседней комнате Рокс вероятно убьет его при следующей встрече. Фред и сам скучал по ней больше, чем от себя ожидал. Но он все еще бросался на окружающих, все еще не контролировал себя, и ему надо было уйти, потому что за причиненный вред оставшимся двоим в этом доме он не простил бы себя никогда. Он осознавал это так же четко, как собственное желание остаться в этой кровати навсегда, пока слышно, как Авель возится в душе. Зарывшись лицом в подушку, на которой спал блондин, он еще несколько долгих секунд не мог заставить себя встать.
Быстро напялить на себя вчерашние шмотки, и, он мог бы просто выйти из комнаты, но взгляд вдруг упал на его старый письменный стол, сваленные в кучу перья, которые никто так и не удосужился сгрести хотя бы в ящик, разбросанные стикеры и листочки с какими-то пометками. Пришлось порыться, чтобы найти на чем писать. Уизли не припоминал, чтобы хоть когда-нибудь писал письма за этим столом. Он вообще не любитель писать письма, на бумаге никогда не выходит так же, как если бы он просто говорил. Да и как вообще можно что-то адекватно объяснить именно сейчас? Тем не менее, он предпочел нацарапать пару строк, чем объясняться с Делакуром лично. Тот не смог бы его отпустить, и Уизли не был уверен на сто процентов, что не поддался бы на уговоры. Он откопал в куче перо с какими-то отстойно зелеными чернилами. Слова шли как-то херово, поэтому первой на листе появилась эпичная зеленая клякса. А за ней уже рассказ о том, почему он не может остаться. На два абзаца. Вода в душе затихла, и Фред занервничал еще сильнее, напоследок черкнул постскриптум, пообещал сгоряча написать еще. Он оставил листок на подушке и выскользнул из комнаты, не оборачиваясь. Если бы у него было больше времени, он, может, постучал бы к Роксане. Но и она скорее отвесила бы ему трендюлей, чем куда-то отпустила.
Хорошо, что он не разбирал сумку вчера, и она так и осталась у порога. Он подхватил ее не глядя, сдернул свое пальто с вешалки и аппарировал сразу, как только спустился с крыльца. Передвигаться магически казалось ему слишком быстрым способом передвижения, поэтому в Лондоне он поймал такси до Хитроу. В аэропорту он вдруг понял, что понятия не имеет, куда летит. Он вроде как думал о том, куда отправится после Рождества, но сейчас все выветрилось из головы с легким "пуф", и Фред завис в центре зала, беспомощно оглядываясь по сторонам. Пока взгляд не зацепился за яркую рекламу, странно, Брюсселя. Что ж, Брюссель так Брюссель. И нет, это совершенно не имело ничего общего с тем фактом, что Бельгия граничит с Францией. Абсолютно ничего не значит, он просто увидел чертову рекламу и положился на судьбу, ясно? Милая девушка, продававшая билеты улыбалась ему как-то слишком жалостливо. Выглядел он, наверное, так себе, но то, что кто-то его жалел - раздражало. Он не чувствовал, что достоин жалости, во-первых, а, во-вторых, жалость сама по себе - такое. В итоге он нетерпеливо схватил свой билет со стойки и булькнул ей "с Рождеством" напоследок, только чтобы быстрее слиться.
Слава Мерлину, ему не надо было ждать своего рейса пол дня. Уже в самолете, когда было объявлено расчетное время прибытия, Уизли понял, что у него есть всего час, чтобы подумать над своим поведением, хотя он рассчитывал на большее. Фред закрыл глаза и прикинулся спящим, но не спал на самом деле раз за разом прогоняя в голове мысль о том, каким же мудаком надо быть, чтобы признаться в любви и сразу свалить. Теперь все могло поменяться до прямо противоположного. Что если Авель не ответит на его следующее письмо, которое определенно будет? Ну, может, Фред наконец почувствует: какого это, когда отправляешь письма в пустоту. Удивительно, как только Делакур до сих пор его терпел вообще.
В отеле Фред первым делом провел почти час в душе, смывая с себя и дорогу и то, что по сути смывать не особо хотелось. Вот так, всего каких-то пару-тройку часов назад он был в своей мягкой постели с Авелем, а теперь находится в другой стране. Надо было пойти пожрать, а вечером желательно еще и нажраться.

В Бельгии было вполне себе ничего, только по-началу слегка тошно. Авель, удивительно, отвечал на его письма, но это все равно было не одно и то же, что просто поговорить. К тому же, зимой совы летали медленно, и это раздражало. К середине января Фреду это надоело окончательно, и он решил, что пора что-то менять. Для начала он переехал в Амстердам. И в первый же пьяный вечер на какой-то тусовке он, по всей видимости, достал какого-то беднягу своим нытьем о сложившейся ситуации, пока тот не выдал ему "почему бы тебе ему просто не позвонить?", и Уизли подумал: действительно, почему бы и нет? Надо было просто достать Делакуру телефон. На следующий же день рыжий с энтузиазмом бросился в свою идею. Заказал Авелю маггловский телефон, связался со знакомым сквибом в Лондоне и попросил его помочь. Спасибо Нику за то, что он такой неисправимый романтик. Раньше Фреду, признаться, хотелось от этого блевать, а теперь вот сыграло на руку. Как только телефон был у Ника и тот вставил туда сим-карту, Фред написал Делакуру письмо с инструкцией. Ему всего лишь нужно было зайти к Нику в назначенное время, взять телефон и ответить тогда, когда он зазвонит.
Фред грелся в старбаксе и нетерпеливо постукивал ногой по ножке стула, отсчитывая минуты до звонка. Авель, наверное, уже разговаривает с Ником сейчас, если вообще втянулся в авантюру. Фред так не волновался, пожалуй, никогда. Странное ощущение. А потом просто нажал на экран и приложил телефон к уху, слушая гудки. Кто-то точно снял трубку, и Уизли от души надеялся, что это не Ник собирался сообщить ему, что Делакур так и не пришел.
- Привет?